ИВАН IV ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОЗНЫЙ (в иночестве Иона) (1530-1584) - великий князь московский с 1533, первый венчанный на царство (1547) русский царь, сын Василия III Ивановича и Елены Васильевны Глинской. Родился 25 августа 1530 в с.Коломенское под Москвой.
Нет однозначной точки зрения, был ли он деспотом, кровавым тираном или же мудрым, рассудительным патриотом своей родины?
1. Издание 2013г. Интересна рассмотрением широкого круга источников и трудов историков, начиная с современников и заканчивая 2009г. To view the link Register
2. Относительно свежий взгляд на Ливонские войны, издание 2018г. К сожвлению, ссылка -на Литрес, бесплатной не нашел. To view the link Register
3. Для совсем-совсем интересующихся.
Подробнейшее препарирование переписки. Издание 2007г. To view the link Register
Памятник и Обатур или как перетроллить тролля.
Как известно, наш непонятый монарх был мастером в дипломатии, благо принимал послов и поражал их речами еше в 3-4 года.
Некоторые замечания А.И.Филюшкина об обмене послами между двумя достойными друг друга троллями, случившемся после взятия Полоцка королем.
Spoiler (expand)
1 ноября 1579 г. на российскую границу прибыл королевский гонец Богдан Проселок с новым посланием от Батория. Егонаправили в Новгород, куда посол приехал 17 ноября. 19 и 21 ноября состоялись переговоры с Иваном Грозным. Проселок вручил грамоту от Стефана, датированную 17 сентября 1579 г. (в посольской книге Речи Посполитой— 16 сентября). В ней король выражал свое недоумение, почему он мирно уживается со всеми соседними странами, кроме Московии. Иван Грозный обвинялся
в разжигании войны, пролитии христианской крови, неправильной реакции на дипломатические инициативы Кракова. Особой инвективой звучало написание русским царем «гордых листов». Проселок также привез списки русских пленных, несколько десятков человек, взятых в Полоцке, Соколе, под Кесью.
Русскую дипломатию губило то, что она плохо прислушивалась к претензиям польской стороны, зато ревниво следила за исполнением посольского ритуала. С Проселком произошел казус, вызвавший гораздо более бурную реакцию, чем гневные обвинения Батория в адрес Грозного. «Являя поклон» от имени Стефана, посол произнес: «великому всякому государю царю и великому князю велел поклониться». Московские дьяки среагировали немедленно: это простая оговорка или дипломатия Речи Посполитой пытается тем самым нанести новое изощренное оскорбление? Проселок сослался, что так говорится в инструкциях, полученных в Кракове. Однако русские посольские службы проверили тексты и выяснили, что слов «всякому государю» в них нет. Литовец сознался, что слово «сказалось по грехом». Но показательно, что вокруг него возникло больше суеты и беспокойства, чем от фактического объявления войны России польско-литовской державой.Царь Иван пытался настаивать на том сценарии развития событий, где все ходы сторон максимально ритуализированы и досконально расписаны, на сценарии, в котором совершенно не учитывался контекст, в котором он будет разыгрываться. Это ярко проявилось в реакции на посольство Проселка.
Spoiler (expand)
На вопрос, почему Грозный не совершил ответного нападения, когда Баторий отбил Полоцк, надлежало отвечать: Иван IV уже выступил в поход, но вспомнил, что целовал на перемирных грамотах крест. Московские бояре ударили челом о прекращении войны, царь задумался о «покое христианском» и приказал отступать.
А как предотвратить поражение? Здесь в посольской книге встречаются очень любопытные моменты. При встрече со Стефаном с королем предписывалось обойтись, как с каким-то Лихом Одноглазым из русской сказки: так, посол Г. А. Нащокин, отправленный в Речь Посполитую в апреле 1580 г., призывая к прекращению войны, должен был гордо бросить в лицо Баторию: «И ты б государь Стефан король изо государя нашего земли пошел прочь». Из этого эпизода видна внутренняя, подсознательная пренебрежительность, с какой русская дипломатия относилась к новому польскому властелину: ему можно было бросить в лицо что-то вроде «Чур меня!», и этого считалось достаточным, чтобы произвести на него должное впечатление.
точно не знаю, но как по мне, вы, комрады Алексиос* и Конрад Карлович*, чутка не правы - комрад Старый вам всё чётко изложил по поводу Ивана 4-го..
ваша аргументация строится на мелких доё.ках к фактам -зачем так? не спорю, это допустимо, но подумайте сами - уверенная и выверенная позиция комрада Старого разве допустимо? низко, блин, отвратно почти, троллем* обзываете? вы тут чо, словились большинством и думаете всё можно?
[-Добавлено к сообщению-]
теперь по делу.. Иван Четыре был челом своего времени - я хз как там его осуждать, на его месте делал бы хуже наверное..
конченный канеш чел..
но так бывает
Великий дьяк Иван Висковатый (как ни странно, но у нас о нем никто так и не написал большой монографии, хорошо, что хоть в Польше нашелся человек, Иероним Граля, который сделал эту работу за ленивых российских историков) в ответ на это заявил, что такую глупость ему как человеку молодому государю его и донести не уметь.
Что странного в том, что работу о казненном за измену предателе, планировавшем извести Государя и возвести на царский престол польского короля и крымского хана, написал поляк Иероним Граля?
Странно другое, как Государю, окруженному предателями с детства ( а предателями были все, начиная от первого боярина князя Мстиславского и заканчивая крестьянами, норовившими сойти безвестно и уклониться от податей) , вообще удавалось одерживать победы. Вот некоторые собственные царевы замечания по поводу:
1. О Казани
Первое послание Курбскому (Reveal)
А что ты писал, будто эти предстатели покорили и подчинили прегордые царства, под властью которых были ваши предки, то это справедливо, если речь идет об одном Казанском царстве; под Астраханью же вы не только не воевали, но и в мыслях не были. А насчет бранной храбрости снова могу тебя обличить в неразумии. Что ты хвалишься, надуваясь от гордости! Ведь предки ваши, отцы и дяди были так мудры и храбры и заботились о деле, что ваша храбрость и смекалка разве что во сне могут с их достоинствами сравниться, и шли в бой эти храбрые и мудрые люди не по принуждению, а по собственной воле, охваченные бранным пылом, не так, как вы, силою влекомые на бой и скорбящие об этом; и такие храбрые люди в течение тринадцати лет до нашего возмужания не смогли защитить христиан от варваров? Скажу словами апостола Павла: «Уподобился я вам, безумием хвалясь, потому что вы меня к этому принудили, ибо вы, безумные, принимаете власть, если вас губят, если в лицо бьют, если превозносятся; я говорю это с досадой». Всем ведь известно, как жестоко пострадали православные от варваров — и от Крыма, и от Казани: почти половина земли пустовала. А когда мы воцарились и, с Божьей помощью, начали войну с варварами, когда в первый раз послали на Казанскую землю своего воеводу, князя Семена Ивановича Микулинского с товарищами, как вы все заговорили, что мы посылаем его в знак немилости, желая его наказать, а не ради дела. Какая же это храбрость, если вы равняете службу с опалой? Так ли следует покорять прегордые царства? Бывали ли такие походы на Казанскую землю, когда бы вы ходили не по принуждению? Но всегда словно в тяжкий путь отправлялись! Когда же Бог проявил к нам милосердие и покорил христианству варварский народ, то и тогда вы настолько не хотели воевать с нами против варваров, что из-за вашего нежелания к нам не явилось более пятнадцати тысяч человек! Тем ли вы разрушаете прегордые царства, что внушаете народу безумные мысли и отговариваете его от битвы, подобно Янушу Венгерскому? Ведь и тогда, когда мы были там, вы все время давали вредные советы, а когда запасы утонули, предлагали вернуться, пробыв три дня! И никогда вы не соглашались потратить лишнее время, чтобы дождаться благоприятных обстоятельств, ни голов своих не щадя, ни о победе в бою не помышляя, а стремились только к одному: либо быстрее победить, либо быть побежденными, только бы поскорее вернуться восвояси. Ради скорейшего возвращения вы не взяли с собой самых лучших воинов, из-за чего потом было пролито много христианской крови. А разве при взятии города вы не собирались, если бы я вас не удержал, понапрасну погубить православное воинство, начав битву в неподходящее время? Когда же город по Божьему милосердию был взят, вы не занялись установлением порядка, а устремились грабить! Таково ли покорение прегордых царств, которым ты, кичась, неразумно хвалишься? Никакой похвалы оно, по правде говоря, не стоит, ибо все это вы совершили не по желанию, а как рабы — по принуждению и даже с ропотом. Достойно похвалы, когда воюют по собственному побуждению. И так подчинили вы нам эти царства, что более семи лет между ними и нашим государством не прекращались ожесточенные боевые стычки!
Когда же кончилась ваша с Алексеем собачья власть, тогда и эти царства нам во всем подчинились, и теперь оттуда приходит на помощь православию больше тридцати тысяч воинов. Так-то вы громили и подчиняли нам прегордые царства! И вот так заботимся и печемся о христианстве мы, и таков «сопротивен разум», по твоему злобесному умышлению! Это все о Казани, а на Крымской земле и на пустых землях, где бродили звери, теперь устроены города и села
2. О начале Ливонской войны.:
Первое послание Курбскому (Reveal)
«Аще бы не ваше злобесное претыкание было, то бы, за Божиею помощию, едва не вся Германия была за православием»
В обоих случаях, дерзость, ленность , некомпетентность, и конечно, прямая измена подданных была причиной неудач.
Стоило взяться за дело лично монарху, направлять войска, давать указания воеводам, возглавлять поход лично, все сразу решалось.
3.О лично ведомом походе 1577г.
Второе послание Курбскому (Reveal)
Яко же рекосте: «несть людей на Руси,
некому стояти», - ино ныне вас нет, а ныне кто претвердые грады Германские взимает? Но сила животворящаго креста, победившая Амалика и Максентья, грады взимает.
4. Причина сожжения Москвы крымским царем в 1571г.- предательство воевод и детей боярских.
О том, что в наведении хана сознался первый боярин, князь Мстиславский, и так много писали.
И прочие были не лучше:
Из речей царя литовскому гонцу Федору Воропаю, сентябрь 1572г.
Spoiler (expand)
".... а мои люди подвели меня к крымским татарам, которых было 40000 , а со мною только 6000: ровно ли это? Притом же я ничего не знал, хотя передо мною и шли шестеро воевод с большими силами, но они не дали мне знать о татарах, хотя бы моим воеводам и трудно было одолеть такого могущественного непртятеля, однако пусть бы, поьерявши несколько тысяч своих людей, принесли ко мне хотя бы бич или плеть татарскую, я и то с благодарностью бы принял. Я не силы татарской боялся , но видел измену своих людей и и потому своротил ннмного на сторону от татар. В то время татары вторглись в Москву, которкю можно было бы оборонить и с тысячью человек, но когда большие люди оборонять не хотели, то меньшим как было это сделать? Москву уже сожгли, а я об этом ничего не знал. Ты разумей, какова была измена моих людей против меня. Если кто и был после этого казнен, то казнен за свою вину".
Это о 1571г., а в следующем году царь принял меры, дав обширную, детальнейшую инструкцию первому воеводе, кн.Воротынскому и прочим, от которой даже эти изменники не смогли уклониться.
Кстати, к и так хорошо известным обвинениям подданных в стремлении извести своего Государя, следует добавить еще одно. Пауль Одерборн, базируясь на неясного происхождения источнике, писал, что Памятник еще ребенком был, когда бояре поняли, кто из него вырастет и попытались отравить, дав яд в питье. Но... что-то пошло не так.
Вообще говоря, "изменный гнойник" не удалось вывести никому из Государей, даже много позже.
Spoiler (expand)
В этом отношении одну любопытную деталь предоставляет прусский канцлер Бисмарк, которому король Фридрих-Вильгельм IV сообщил, что Николай I попросил его прислать двух унтер-офицеров прусской гвардии, чтобы сделать ему прописанный врачами массаж спины. Причина заключалась в том, что царь позволял российским солдатам делать ему массаж только при условии, что он мог смотреть им в глаза!
Великий дьяк Иван Висковатый (как ни странно, но у нас о нем никто так и не написал большой монографии, хорошо, что хоть в Польше нашелся человек, Иероним Граля, который сделал эту работу за ленивых российских историков) в ответ на это заявил, что такую глупость ему как человеку молодому государю его и донести не уметь.
Что странного в том, что работу о казненном за измену предателе, планировавшем извести Государя и возвести на царский престол польского короля и крымского хана, написал поляк Иероним Граля?
Странно другое, как Государю, окруженному предателями с детства ( а предателями были все, начиная от первого боярина князя Мстиславского и заканчивая крестьянами, норовившими сойти безвестно и уклониться от податей) , вообще удавалось одерживать победы. Вот некоторые собственные царевы замечания по поводу:
1. О Казани
Первое послание Курбскому (Reveal)
А что ты писал, будто эти предстатели покорили и подчинили прегордые царства, под властью которых были ваши предки, то это справедливо, если речь идет об одном Казанском царстве; под Астраханью же вы не только не воевали, но и в мыслях не были. А насчет бранной храбрости снова могу тебя обличить в неразумии. Что ты хвалишься, надуваясь от гордости! Ведь предки ваши, отцы и дяди были так мудры и храбры и заботились о деле, что ваша храбрость и смекалка разве что во сне могут с их достоинствами сравниться, и шли в бой эти храбрые и мудрые люди не по принуждению, а по собственной воле, охваченные бранным пылом, не так, как вы, силою влекомые на бой и скорбящие об этом; и такие храбрые люди в течение тринадцати лет до нашего возмужания не смогли защитить христиан от варваров? Скажу словами апостола Павла: «Уподобился я вам, безумием хвалясь, потому что вы меня к этому принудили, ибо вы, безумные, принимаете власть, если вас губят, если в лицо бьют, если превозносятся; я говорю это с досадой». Всем ведь известно, как жестоко пострадали православные от варваров — и от Крыма, и от Казани: почти половина земли пустовала. А когда мы воцарились и, с Божьей помощью, начали войну с варварами, когда в первый раз послали на Казанскую землю своего воеводу, князя Семена Ивановича Микулинского с товарищами, как вы все заговорили, что мы посылаем его в знак немилости, желая его наказать, а не ради дела. Какая же это храбрость, если вы равняете службу с опалой? Так ли следует покорять прегордые царства? Бывали ли такие походы на Казанскую землю, когда бы вы ходили не по принуждению? Но всегда словно в тяжкий путь отправлялись! Когда же Бог проявил к нам милосердие и покорил христианству варварский народ, то и тогда вы настолько не хотели воевать с нами против варваров, что из-за вашего нежелания к нам не явилось более пятнадцати тысяч человек! Тем ли вы разрушаете прегордые царства, что внушаете народу безумные мысли и отговариваете его от битвы, подобно Янушу Венгерскому? Ведь и тогда, когда мы были там, вы все время давали вредные советы, а когда запасы утонули, предлагали вернуться, пробыв три дня! И никогда вы не соглашались потратить лишнее время, чтобы дождаться благоприятных обстоятельств, ни голов своих не щадя, ни о победе в бою не помышляя, а стремились только к одному: либо быстрее победить, либо быть побежденными, только бы поскорее вернуться восвояси. Ради скорейшего возвращения вы не взяли с собой самых лучших воинов, из-за чего потом было пролито много христианской крови. А разве при взятии города вы не собирались, если бы я вас не удержал, понапрасну погубить православное воинство, начав битву в неподходящее время? Когда же город по Божьему милосердию был взят, вы не занялись установлением порядка, а устремились грабить! Таково ли покорение прегордых царств, которым ты, кичась, неразумно хвалишься? Никакой похвалы оно, по правде говоря, не стоит, ибо все это вы совершили не по желанию, а как рабы — по принуждению и даже с ропотом. Достойно похвалы, когда воюют по собственному побуждению. И так подчинили вы нам эти царства, что более семи лет между ними и нашим государством не прекращались ожесточенные боевые стычки!
Когда же кончилась ваша с Алексеем собачья власть, тогда и эти царства нам во всем подчинились, и теперь оттуда приходит на помощь православию больше тридцати тысяч воинов. Так-то вы громили и подчиняли нам прегордые царства! И вот так заботимся и печемся о христианстве мы, и таков «сопротивен разум», по твоему злобесному умышлению! Это все о Казани, а на Крымской земле и на пустых землях, где бродили звери, теперь устроены города и села
2. О начале Ливонской войны.:
Первое послание Курбскому (Reveal)
«Аще бы не ваше злобесное претыкание было, то бы, за Божиею помощию, едва не вся Германия была за православием»
В обоих случаях, дерзость, ленность , некомпетентность, и конечно, прямая измена подданных была причиной неудач.
Стоило взяться за дело лично монарху, направлять войска, давать указания воеводам, возглавлять поход лично, все сразу решалось.
3.О лично ведомом походе 1577г.
Второе послание Курбскому (Reveal)
Яко же рекосте: «несть людей на Руси,
некому стояти», - ино ныне вас нет, а ныне кто претвердые грады Германские взимает? Но сила животворящаго креста, победившая Амалика и Максентья, грады взимает.
4. Причина сожжения Москвы крымским царем в 1571г.- предательство воевод и детей боярских.
О том, что в наведении хана сознался первый боярин, князь Мстиславский, и так много писали.
И прочие были не лучше:
Из речей царя литовскому гонцу Федору Воропаю, сентябрь 1572г.
Spoiler (expand)
".... а мои люди подвели меня к крымским татарам, которых было 40000 , а со мною только 6000: ровно ли это? Притом же я ничего не знал, хотя передо мною и шли шестеро воевод с большими силами, но они не дали мне знать о татарах, хотя бы моим воеводам и трудно было одолеть такого могущественного непртятеля, однако пусть бы, поьерявши несколько тысяч своих людей, принесли ко мне хотя бы бич или плеть татарскую, я и то с благодарностью бы принял. Я не силы татарской боялся , но видел измену своих людей и и потому своротил ннмного на сторону от татар. В то время татары вторглись в Москву, которкю можно было бы оборонить и с тысячью человек, но когда большие люди оборонять не хотели, то меньшим как было это сделать? Москву уже сожгли, а я об этом ничего не знал. Ты разумей, какова была измена моих людей против меня. Если кто и был после этого казнен, то казнен за свою вину".
Это о 1571г., а в следующем году царь принял меры, дав обширную, детальнейшую инструкцию первому воеводе, кн.Воротынскому и прочим, от которой даже эти изменники не смогли уклониться.
Кстати, к и так хорошо известным обвинениям подданных в стремлении извести своего Государя, следует добавить еще одно. Пауль Одерборн, базируясь на неясного происхождения источнике, писал, что Памятник еще ребенком был, когда бояре поняли, кто из него вырастет и попытались отравить, дав яд в питье. Но... что-то пошло не так.
Вообще говоря, "изменный гнойник" не удалось вывести никому из Государей, даже много позже.
Spoiler (expand)
В этом отношении одну любопытную деталь предоставляет прусский канцлер Бисмарк, которому король Фридрих-Вильгельм IV сообщил, что Николай I попросил его прислать двух унтер-офицеров прусской гвардии, чтобы сделать ему прописанный врачами массаж спины. Причина заключалась в том, что царь позволял российским солдатам делать ему массаж только при условии, что он мог смотреть им в глаза!
Ага Иван 4 Господь Бог и его слова истина в последней инстанции. Вот именно это и весь ваш аргумент, никаких доказательств слов Грозного, лишь его личное мнение которое вами подаëтся как божественная истина. Вы даже не потрудились ответы Курбского привести.
Читаю замечания юзеров в любимой группе и понимаю, что ничегошеньки не знаю о проблемах, стоящих перед сабжем.
Привет, 90-е!!!
ПОМЕЩИКИ(!!!) - то есть худородные маргиналы требовали плату с царя?? Что за бред?? А этот дурачок Мартынов хоть знает что у помещиков тогда не могло быть никаких своих земель?? Потому что поместная земля была ГОСУДАРСТВЕННОЙ. Бред о сношениях с польским королем вообще без комментариев - это фантазии без доказательств.
И Боярская дума, и «земский собор» 1566 г. дружно решили, что порох надо держать сухим и готовиться к большому государеву походу, но пока эта подготовка будет идти, стоит все-таки послать «великих послов» в Вильно – глядишь, а какой-то толк от этого все же и будет, хотя разузнаем о настроениях в тамошней элите, и то дело.
Однако от сказанного слова до дела оказалась немалая дистанция – на этот раз со сборами послов в Москве не торопились и только в марте следующего, 1567 г., посольство во главе боярином Ф.И. Умным Колычевым покинуло русскую столицу и отправилось в Литву. Задержку с отправкой посольства в Москве объясняли тем, что в Смоленске и его окрестностях бушевал мор, и стоило не торопиться с отправкой столь важной миссии того для, чтобы она не потерпела крах в самом начале.
По дороге Колычев ( а путь оказался очень долгим и тяжелым – и не столько из-за погоды или последствий чумы, сколько из-за поведения встречающей стороны) пришел к выводу, что настрой у литовцев переменился. В вестях, которые он отсылал домо, главным лейтмотивом были не то чтобы жалобы (негоже государеву человек служилому жаловаться – чай, не баба деревенская), но сетования, что ли, на отвратительное во всех отношениях поведение литовцев Тут и выбор пути – тесный и ранее не использовавшийся посольствами, и постоянные задержки по нескольку дней – то в Борисове, то в Минске, то в Новгородке (там послы стояли в чистом поле несколько недель), и проблемы со снабжением, и нападения литовцев на посольских людей, и кража скота, и даже попытки увести посольских слуг. Требования ж Колычева сопровождавшие посольство приставы игнорировали.
Только 24 июля, почти спустя четыре месяца изнурительного путешествия, послы, наконец-то, прибыли в Гродно, где был запланирован первоначально посольский съезд-«конгресс» (кстати, сохранилась прелюбопытная гравюра, изображающая встречу русского посольства в Гродно, сделанная с рисунка, который, в свою очередь, вроде бы как выполнил очевидец этого события).
Отправляясь в Литву, Колычев получил, как это водилось в практике Посольского приказа, обширный и подробный наказ – что говорить и как говорить, от его отказываться и как себя вести и пр., и пр., и пр. Требования, которые выставил Иван Жигимонтовичу, как б намекали на то, что в Москве не особенно верили в успех этой миссии и заведомо предъявили то, на что Жигимонтович и его радные паны пойтить никак не могли – например, выдать беглецов, прежде всего Курбского князиньку, или поделить Ливонию по Западной Двине – что севернее, то Москве, что южнее – то Литве, но Ригу передать на московскую сторону. Также Иван хотел, чтобы Жигимонтович признал за ним царский титул и т.д.
Однако и сами литовцы не особенно проявляли желания завершить дело миром – они полагали, что стоит воевать до победного конца и вальный сейм, созванный в конце 1566 г., единодушно проголосовал за военные кредиты и сбор армии для продолжения войны. Отсюда и поведение принимающей стороны, и тон, который взяли литовские переговорщики – тон вызывающий, если не сказать наглый и борзый. Читая отписки Колычева, невольно приходишь к мысли о том, что не русские вели в счете в войне, не они взяли Полоцк и контролировали немалую часть (не самую лучшую правда) Полочанщины и Ливонии, а, напротив, литовские рати стоят под Москвой и Новгородом, а Иван умоляет Жигимонтовича принять его капитуляцию. И есди Колычев еще и старался держать себя в рамках приличий – как подобает послу великого государя и как в посольских обычаях ведется, то литовцы чем дальше, тем меньше себя сдерживали. Дело дошло до прямых угроз послам с русской стороны - «Государь бы наш за многие причины мог над вами учинить так, как цысарь християнский над угорского короля послы учинил: в кою пору пришли угорского короля к цесарю послы, а в те же поры угорского люди взяли за рубежем в цесареве области жита для корму, а войны и не было (…) И цесарь за то угорского короля послом головы посек и к угорскому королю головы их послал». Демонстративно литовская сторона пригласила на пир с участием послов Курбского, а затем, во время прощального приема, Жигимонтович в оскорбительной форме выразился в адрес послов и вернул им присланные из Москвы «поминки» (тем самым нанеся оскорбление Ивану).
Вопрос – а с чего бы это вдруг Жигимонтович и его радные паны так себя повели?
А в следующем посте Пенской ставит острый вопрос:
Spoiler (expand)
В предыдущей части нашего сериала я задал вопрос – на что рассчитывал Жигимонтович и радные паны, когда таким вот паскудным (без преувеличения) образом обращались с московским посольством (представляю, если бы Иван так бы поступал бы с послами литовскими – сколько бы вою на Гримпенской трясине стояло бы!)
Сослагательное наклонение тут, на мой взгляд, не вполне уместно. В 1570г. общественность Речи Посполитой, а затем и цивилизованной Европы была потрясена репрессиями Памятника в отношении посольства Яна Кротовского (Скротошина).
Над послами и их свитой издевались по дороге в Москву. Царь не встретил их в Москве, потому как выводил измену в Новгороде. Над ними снова стали издеваться. Свиту били батогами, царь надругивался над посольскими обычаями, опричник Булат Арцыбашцев топтал привезенные послами подарки, материл послов, а литовскому писарю вырвал половину бороды. Посланник при дворе польского короля, аббат Цир, добавил трагизма, передав рассказ, очевидно, кого-то из послов, что царь чуть было не велел опричникам перерезать послов, однако митрополит Кирилл умолит Тирана не делать этого. Описание душераздирающих сцен явно ходило по Европе, Пауль Одерборн упоминал их в биографии Памятника.
Реальность, однако, явно где-то посередине. Литовские источники сообщают об оскорблениях послам, но не о беспределах, творимых ими самими. Московские представляют обиды послам как наказание за хамское поведение послов, как-то нападение на детей боярских вязмичей, избиение приставов, вызывающее гудение в трубы при въезде в Москву, прямое хамство аж царю, нежелание ехать на аудиенцию, когда их уже сам монарх ждал....
Литовская версия подробно рассказана в сообщении венецианца " монсеньора Джерио" , написанное, однако, по мнению И.В.Дубровского, англичанином-католиком Ричардом Шелли. Начинается сценой при пересечении послами границы
Spoiler (expand)
Встреча, устроенная послам короля Польского придворными государя Московского. Конные московиты числом около двух тысяч были в нарядных одеждах разных цветов и вооружены саблями, луком и колчаном.
Во время приветствия вышла почти битва за первенство [?], но московиты остались в этой схватке победителями. Кнутами, которыми бьют лошадей, было избито 406 придворных короля Польского.
По приезде в Москву послов заперли во дворце, находящемся за городом, под стражей двух тысяч стрельцов.
А вот какую версию услышал Антоний Поссевино от итальянского купца Джованни Тедальдо:
Spoiler (expand)
«По поводу поляков, которые во времена короля Сигизмунда ездили в Москву в качестве послов, он [Джованни Тедальди] говорит, что Московит не поступал с ними так дурно, как об этом ходят разговоры. напротив, поляки по дороге в Москву и при дворе этого государя, глумясь над московитами, вели себя так, что дали этому государю много поводов для неудовольствия. Помимо прочего, они взяли с собой лютеранского проповедника, да еще привели его проповедовать великому князю [свою веру]. Послушав того немного, он ответил: “Сейчас не могу тебя больше слушать, поскольку занят. Тем не менее изложи на бумаге то, что хотел мне пропове-дать, и принеси это мне”. Когда это было сделано, государь вскоре велел его позвать и воспретил его проповедь как еретическую. Он распорядился вернуть ему дар, который от него принял, — серебряную чашу с сотней венгерских золотых — и сказал ему: если бы
тот не был человеком польского посла, он наказал бы его куда более строго…еще тот же Тедальди мне рассказывал о случае, который не сходит с уст поляков. Речь идет о коне одного поляка, явившегося в Москву с упомянутым посольством. По приказу Московита, этот конь был убит. Согласно Тедальди, все произошло не так, как говорят.
На самом деле, сказанный поляк преподнес Московиту коня в надежде получить за него справедливое возмещение, точно это был
не дар, а продажа. Когда сей государь послал одарить его мехами,
тот в негодовании попрал их ногами, посчитав, что они не стоят подарка, который он сделал. Эта выходка вкупе с другими поступками поляков вынудила государя приказать, чтобы того коня вывели
на площадь перед его дворцом и там убили, а поляку тотчас выплатили ту цену, во сколько он его оценил, хотя обошлись с ним при этом возмутительно»
Вообще говоря, Памятник и вовсе знать не хотел об информационной войне, что недешево ему обошлось. Польская пропаганда неплохо работала в Германии. В Италии догадывались, что узнаваемое надо делить на 10. А у еретиков-англичан и свои источники имелись, без летучих листков.
Но каков храбрец тот писарь! История сохранила его имя- Андрей Иванович Харитонович-Убринский.
Spoiler (expand)
на другой день всем послам и придворным государь шлет ответные дары за преподнесенные подарки, а именно соболей, куниц и белок, и каждому по порядку дали его долю.
И вышло следующее. Уже после того, как дары были получены и сказаны слова благодарности государю, литовский секретарь, вскочив на ноги, в ярости схватил соболей, которыми его одарили, и с бранью бросил их наземь и стал топтать и рвать их ногами со словами: «Верните этих соболей государю. Они не стоят столько, сколько мой подарок, который я ему подарил». Об этом немедленно донесли государю, и он тотчас отослал назад его дары. И секретаря спросили, сколько он хочет за коней?
Тот ответил: сто рублей, то есть 300 флоринов, за каждого. ему немедленно было заплачено, и на глазах у всех [?] оба коня были изрублены на мелкие куски. А сказанному секретарю вырвали полбороды, с позором разодрали платье, в которое он был одет. Затем государь запретил всем своим купцам под страхом смерти продавать что-либо кому бы то ни было, да еще велел послам, чтобы они под страхом смерти уехали на следующее утро.
Зная репутацию Памятника, из принципиальных соображений, повел себя как даже не свободный шляхтич, а посол Чингисхана, которому надо принять "нужную смерть" и дать casus belli!
А вот такая характеристика нашего Памятника для меня нова, ранее не встречал. Скопировано из блога В.В. Пенского:
Spoiler (expand)
В каком-то смысле можно сказать и так, и в чем-то Иван действительно виноват – но виноват ли он в том, что он не оказался тем самым «ренессансным князем», освобожденным от химеры, называемой совестью, сверхчеловеком, стоящим выше морали и пресловутых христианских и иных общечеловеческих ценностей? «Старомодность» и консерватизм Ивана, одной ногой оставшимся в «старине», а другой попытавшимся перейти в новое время и новое же измерение, сыграли с ним и его советниками злую шутку – более прагматичные и циничные «партнеры» сумели переиграть его на дипломатическом и военном поле.
А вот такая характеристика нашего Памятника для меня нова, ранее не встречал. Скопировано из блога В.В. Пенского:
Вспоминается уморительная рецензия на фильм "Последняя Дуэль" Ридли Скотта.
Spoiler (expand)
"Последняя дуэль" - это про трагедию первого ренессансного гуманиста во Франции. Герой Драйвера выше всяких мелочей и тёрок из серии «я рыцарь, значит я благородный». Он устремлён вперёд и только вперёд, не оглядываясь на традиции и устои. Безусловно, он пытается себя обезопасить, когда говорит Маргарите, чтобы она молчала об их связи, дабы никому не навредить. Однако вся его личность сигналит о моральном опережении той эпохи, в которой он обитает. В Италии Возрождение началось как раз в XIV веке, пока Франция месила дерьмо и грязь средневековья. Здесь же человек с ренессансными идеями есть уже и в Париже, однако он – чужеродный элемент. Франция предпочитает продолжать отплёвываться собственным дерьмом, погружаясь параллельно в Столетнюю войну с такими же говноедами-англичанами, среди которых тоже, но чуть позже, начались вспышки ренессансной мысли типа Томаса Мора. И этот чужеродный элемент подлежит уничтожению, поскольку противостояние прогрессу – великая сила. «Последнюю дуэль» стоит смотреть хотя бы благодаря финалу. И пусть там шлемы неправильные на турнире, но эмоциональный накал схватки после двух часов рассусоливаний «кто прав, кто не прав» непередаваем. При этом Лё Гри, поверженный и умирающий, так и не признаёт, что изнасиловал Маргариту. «Я невиновен» - с этими словами он умирает. Просто потому, что не может осознать своей виновности. В его жизни всегда всё было, он имел доступ и к деньгам, и к положению в обществе, и к бабам (которых у него были сотни). Поэтому, когда ему захотелось жены Карружа, он взял её, потому что просто привык так делать. И совершенно не видит в том ничего дурного. Если б он был настоящим СРЕДНЕВЕКОВЫМ рыцарем, действующим в трубадурской эстетике, он бы так никогда не поступил – даму следует оберегать и превозносить. А ренессансная мораль, которой руководствуется герой Драйвера, диктует ему язык плоти, язык страсти, язык выражений эмоций, пусть и на уровне секса и обладания объектом вожделения. Поэтому разговоры критиков о том, что дескать неясно, было изнасилование или нет – полная фигня. Было, причём, возможно, во все места. Просто насильник не чувствует себя насильником, его акт – устремление плоти и единение духа с жертвой. А уж как отреагирует жертва, закованная в рамки средневековой морали – не его печаль. Но она реагирует и обвиняет (другая б, итальянка, например, только бы порадовалась), и уничтожает свободного духом человека. Однако Франции остаётся всего каких-то сто пятьдесят лет, чтобы стать такой же ренессансной страной, как Италия. Так что Лё Гри можно назвать самого одной из первых жертв на пути к Возрождению во Франции.
Виталий наш Викторович наконец-то To view the link Register свой длиннющий "сериял" о великих деяниях своего любимца Иванушки. И, как в той заигранной пластинке, рефреном звучит: "оболгали гады, оболгали..."
Цитата: "Подведем краткие итоги внешнеполитической деятельности Ивана, прозванного за свою жестокость Васильевичем. К несчастью, он пережил время своих успехов, а вот если бы помер, скажем, в 1572 или даже в 1577 гг., то расхлебывать сделанное им пришлось бы его преемникам, и не факт, совсем не факт, что они смогли бы сделать лучше, чем Tyrann. К тому же у нашего героя не нашлось своего Плутарха или Арриана с Курцием Руфом, которые создали бы ему посмертную славу как великому герою. Небображелателей же у Васильевича сыскалось даже в избытке, и они, собаки сутулые, оказались мало того, что писучими, так еще и попали в тренд – сперва в своем веке, а потом уже в Новое время. И пошла писать губерния…
Губерния написала много, очень много, она создала традицию, переломить которую оказалось невозможно (попытки делались, и неоднократно, но на фоне победившего либерального дискурса в нашей отечественной историографии все они не имели успеха, и не имеют его до сих пор..."
Несчастный Гений, которого "собаки сутулые" от историографии помоями облили...
Но каков храбрец тот писарь! История сохранила его имя- Андрей Иванович Харитонович-Убринский. 
